Александр Сергеевич под конец жизни скурвился. После своей ссылки он принес повинную Николаю и записался в охранители, за что получил камер-юнкерство. Опять же, жене подвязки надо, детям - пеленки. Вот и принялся кропать "клеветникам России".

А в молодости глаголом жег очень даже.